UCOZ Реклама
Эверест-82; Восхождение советских альпинистов на высочайшую вершину мира
работы, он требовал (молча) развития отношений, признания и паритетности. Для Эдика паритет был бы убыточным, ибо, став на этот путь, он должен был бы (кто знает?) вскорости признать и лидерство Балыбердина... Итак, двойка Балыбердин --Мысловский (Балыбердин шел первым без кислорода) в тринадцать часов 3 мая вышла устанавливать последний перед вершиной штурмовой лагерь. По плану группа Иванова 3 мая должна была провести день в лагере III. Позже возник вариант, при котором она подн-имается вслед за двойкой, едва Балыбердин с Мысловским покинут четвертый лагерь, а там будут смотреть по ситуации. Сэкономленный день--это много на Эвересте. К тому же четверка будет ближе к штурмовой двойке. Мало ли что... Тамм и Овчинников поддержали идею, и четверка отправилась на 8250. К шести часам вечера 3 мая Балыбердин и Мысловский вышли к окончанию проложенных ими перил. Мысловский решил посмотреть, нет ли более подходящего места для палатки. Нет, не оказалось. Балыбердин на вечерней связи сообщил Тамму, что темнеет и идти дальше нет смысла. -- Надо ставить вам лагерь,-- сказал Тамм.-- Дальше не идите сегодня. Балыбердин увидел внизу палатку четвертого лагеря и попросил Иванова выглянуть и скорректировать по рации снизу, где им лучше ставить палатку. Выглянул Туркевич: -- Я вижу кого-то возле облаков. Это ты или нет, Володя? Так они стояли у самой почти вершины и переговаривались. Потом Балыбердин с Мысловским установили палатку и забрались в нее. Это приятное событие было омрачено тем, что Эдик упустил в пропасть полный баллон с кислородом. Потеря существенная в их ситуации. К этому моменту они уже очень устали -- наступала третья ночь на высоте выше 8000, первая на 8500 и последняя перед штурмом. Они замерзли, долго не могли разжечь примус, хотя старались. Все движения были замедленными, и каждая мелочь требовала огромных усилий. Разжечь примус, растопить воду, расшнуровать ботинки... Правда, Мысловский влез в спальник не снимая ботинок. Опыт прошлых восхождений подсказывал, что так лучше сохранить тепло, кроме того, на надевание ботинок уходит слишком много дорогого утреннего времени. Балыбердин, вопреки рекомендациям, ботинки снял, потому что у него стали неметь пальцы. Сняв ботинки, он забыл от усталости положить их в спальный мешок... У Эдика болели подмороженные руки, он постанывал, но не жаловался и ничего не говорил. Улеглись они часам к двум ночи. Оба спали с кислородом. Накануне Иванов по радиосвязи пытался выяснить у Балыбердина, куда двойка будет спускаться после восхождения -- в пятый лагерь или сразу в четвертый. Откуда мог знать Балыбердин, что их ждет? Нет, они не знают, где будут ночевать после вершины, если
... следующая страница