Назад

Среди стихий

шумел опасный
слив. Я выжидал  момент, перемещаясь в уловах  за  большущими камнями. Потом
выбрался в струю  и  удачно "стыковался" с  плотом. Вскарабкался  на  бревна
мокрый и понурый. Впрочем, на плоту тоже все были мокрые от валов и брызг. Я
пристроился у задней  подгребицы на Люсином пассажирском  месте.
И на меня
опять никто  не взглянул. Люся еще сильней  налегала на гребь.
При трудном
заходе  в один из порогов Начальник  бросил мне, не оборачиваясь: "Встань на
место!" И  я, пробежав  по скользким  бревнам, прогнал  Люську от  греби. Ее
маленькие исцарапанные руки медленно отцеплялись  от деревянной рукояти; она
вся ушла в огромный жилет, как черепашка в панцирь.  Она готова была плакать
и кусаться.
Андрей  и  Женя
быстро  переместились,
восстанавливая
привычное
расположение  гребцов,  между делом  отпустив мне  пару  эпитетов.  Впрочем,
Начальник не из милости допустил меня - через десять секунд нам пришлось так
поработать,  что,  когда настала
минутная  передышка,  мы, как
и раньше,
заулыбались друг другу.
К Аккемской
Трубе мы подошли днем. Аккемская
Труба - это сложнейшее
нагромождение  порогов  в  среднем течении
Катуни.  Полдня  ушло у  нас на
разведку и  перетаскивание рюкзаков. Стало уже  темнеть.  Я  был уверен, что
Начальник  не сунется  в  Трубу  вечером, но он
пришел и  скомандовал: "По
местам!" В этот раз ехать
на плоту была Наташина
очередь.  Но ее все  не
было. Начальник  во время разведки
поручил ей  тщательно  сфотографировать
порог, и она задерживалась.
Проход Трубы должен  был занять  минут десять,  светлого времени у  нас
оставался час  (может
быть, меньше).  Нельзя было  терять  ни  минуты, ибо
влететь  в аварию на  ночь глядя - перспектива не  шуточная.  Люся стояла на
берегу. Вдруг  она
вскочила на  плот  и  умоляюще
попросила скорей
отплывать. Начальник колебался. Он понимал, что совершается нехорошее.
Аккемская  Труба  - труднейшее  место
на всей  реке,  жемчужина всего
сплава. Уже несколько дней девчонки рассматривали карту,  гадая, кому из них
достанется Аккемская Труба. В этом было  что-то несправедливое. Ведь они так
же, как и мы, заплатили по две сотни рублей  за возможность добраться сюда и
наслаждаться  сплавом. И вот  мы, мужики, идем  через все пороги, и нам даже
надоело, а они гадают и высчитывают свою очередь.
Теперь  попробуем  понять Начальника. Ему  сплав  доставляет наибольшее
удовольствие из
всех нас; это бесспорно.
Нам  остается только завидовать
ему. Но не каждый из нас поменялся бы с  ним местами (перед Аккемской Трубой
я
бы определенно не поменялся). Мне
трудно воспроизвести его чувства, он
командует на плоту бесконечно преданными  людьми, отдавшими свои жизни в его
руки. Но он  устал. Устал вчера,  позавчера, устал  сегодня...  Он  держит в
голове картину десятка сложнейших сливов. Он уже весь впереди, в рискованном
маневре плота; под
ударом вала теряет из виду
свой плот и  своих людей и
потом считает их по головам, когда вода немного схлынет...
Что можно потребовать от человека, когда он в предельном напряжении? Не
делать  простейших ошибок? Да можно  ли? Начальник просто забыл, что сегодня
можно не плыть! Что лучше сегодня не плыть!
А мы? Но ведь и мы уже стояли на бревнах над Аккемсксой Трубой. Мы тоже
разведали реку и были уже впереди. Мы решились, созрели...
Кажется, я сказал тихонько, чтобы Люся не слышала: "Начальник, подождем
еще!"... И немедленно и резко он приказал мне отцепить плот. И теперь уже ни
мгновения сомнений.
Я  отвязал переднюю  веревку,  стал сворачивать  ее, готовя  к будущему
причаливанию. Потом побежал к кормовой веревке,  развязал узлы и, прежде чем
бросить ее, остановился и пару секунд подумал, как мне пробежать по камням и
прыгнуть на  плот.
Потом я проделал
все это  и, зацепившись 
 ... следующая страница