Назад

Среди стихий

задача:  соединить свободу  и достоинство  одиночки  с
радостью и азартом коллективного движения. Старинная задача".
- Что тебе еще дать из одежды?
- Не знаю, сам посмотри. Ты разбираешься лучше.
- А как у вас с холодовой усталостью? -  спрашиваю я и слышу ответ, что
она побеждена.
Ну  это
он, конечно,
о  весенних  походах,
зимой такого
еще  не
достигнуто. Тем не менее его заявление  знаменательно: я всю жизнь говорил о
лишениях зимнего пути, а он  говорит о комфорте.  Конечно, это понятие здесь
не  совпадает  с  обывательским. Это
комфорт кабины  пилота,  совершающего
напряженный полет. Действительно, комфортно  чувствуешь себя во время пурги,
если  на
тебе
очень хорошая
одежда,
а  характер твоей
деятельности
соответствует условиям ветра и  мороза. Ветер -  это хорошо! Нехорошо, когда
на ветру приходится морозить руки или нос.
Обобщая  идеи холодовой  усталости,  я  говорил  о  комфорте,  но,  так
сказать, с другого конца -  доказывал вредность лишений и мелких  неудобств,
потому что  спутники моих, первых  походов говорили:  "Подумаешь, тесемочка,
подумаешь, приморозил пальцы, лень тебе возиться с  обмерзшими ремнями?" и в
этих "подумаешь" тонули  километры.
О настоящих достижениях
не  очень-то
думали. Сильна
была
идея:  воспитывать  человека лишениями
и  щеголять
трудностями, выдавая их за героизм, - примитивная идея. Но уже мои учителя в
зимнем туризме отвергли ее в угоду стремлению  оградить человека от досадных
мелочей и неудобств, чтобы экономить  силы.  И, формулируя принцип холодовой
усталости, я лишь  проследил неуклонный процесс суммирования ненужных усилий
и неудач, по существу, процесс суммирования огорчений.
Сегодняшнее  поколение
туристов-лыжников  самостоятельно создавало
походный  комфорт, хотя  и  по  готовым  идеям.  Они заработали  его,  и они
достаточно  закалены.  Но  следующее  поколение
получает  готовым
все: и
конструкции,  и технологию, и
свободу от  страха перед безлесьем,  пургой,
морозами. Это опасно!
Как
же быть? Казалось
бы,
непроходимый тупик: нельзя же  новичков
заставить ходить со старым плохим снаряжением, а полуновичков против их воли
загонять в длинные таежные походы.
Толя Тумасьев придумал  один из вариантов.  Он пошел  в поход, ночуя  в
иглу. Каждый ночлег зарабатывали  тяжелым трудом.  Я спрашивал его: "Неужели
не было  искушения поставить  палатку?"  Он рассказал,  что однажды во время
морозной пурги было такое искушение, но только  начали строить, увлеклись, и
уже не до палатки. Я спросил: "Ведь тяжело?" "Спроси мою  жену, - говорит, -
она была впервые  в зимнем походе,  считала, что так  и надо. Она заделывала
щели  - самая  тяжелая работа, но  была довольна.
Как эскимосская женщина:
когда задача ей  ясна  и она  знает  свое дело - в  любой  мороз и  ветер ей
легко".
Такой  поход  - хорошая
и  относительно  безопасная школа.  Но  самые
"опасные"  новички скорее  всего  отвергнут  ее: "Зачем,  когда  есть легкая
палатка?"
...Идти мне
все-таки или нет? Если
я сейчас пойду
на Полярный и в
условиях сорокаградусной "черной пурги" полярной  ночи не устою - выбьюсь из
ритма радостных побед? Я знаю, что Валя вытащит  меня из любой переделки, но
я боюсь своей  неудачи. Мои сомнения понятны  Вале. Понятны и парню, который
меня одевает  в  штормовые капроновые  штаны на  подкладке, а
поверх них в
болоньевые -  "на самый ветродуй", и в  два анорака, и  дает мне  девять пар
варежек из  тонкой шерсти, и  показывает внутренние  карманы, в которых буду
эти варежки сушить  на  ходу. Варежки  надеваются  в нужной комбинации  и по 
 ... следующая страница