Назад

Среди стихий

взглянуть, чтобы никто не мешал, соединить в себе участницу и руководителя -
вот и вышла одна в тысячекилометровый путь.
Тысяча километров зимнего пути
в одиночку, без помощи самолетов,  без
промежуточных
баз... По
тридцать  километров  изо  дня
в день,  больше
месяца.  Каждый день непрерывное  сопротивление  холоду.  И каждый вечер.  И
каждую ночь.  Встреча
с  десятком пург.  Семьдесят  килограммов  груза  на
выходе. Очень  ограниченный
рацион  - полное вытеснение
аппетита  иными
чувствами и стремлениями. Она решилась  на такой путь легко. Прошла шестьсот
километров, говорит, что  могла идти дальше, но  встретила  людей, и внешние
обстоятельства вынудили прервать поход.
В те безлесные долины под
Воркутой Валя пригласила меня пройтись  под
Новый год. Декабрь  - январь... Полярная ночь.  Снаряжение и одежда мокнет и
леденеет. Нет солнца, нет костра, нет печки.
Я не решаюсь.
- Ведь не одет, - говорю, - навык потерян.
- Ребята оденут, а навык в тебе жив.
Ее слова меня не убеждают, но она говорит:
- Помнишь,
как в клубе  десять лет  назад  ты  консультировал меня по
маршруту через перевал Студенческий  на Приполярном, а  я смотрела на тебя с
таким почтением.
Черт побери, такие слова действуют сильнее.
...Запах снега, когда по не совсем прикрытой физиономии щеткой прошлась
пурга, обожгла, раздразнила. Снег пахнет! Я это повторяю  уже в который раз,
хотя никто со мной не спорит... Может быть, собраться и пойти?
- Вряд ли мне подойдет чужое снаряжение,
- А ты попробуй.
Мы с ним не были знакомы, но сразу подружились:
- Померяй  эти штаны: капрон  на перкалевой подкладке, как  ты когда-то
писал.
Я такого не  писал о штанах, капрон  тогда только начинали использовать
для  зимы,
и я лишь
выражал  сомнения в  ветрозащитных  свойствах легкой
неупругой  ткани, которая  сильно колышется  на  ветру. Подкладка  - хорошее
решение.
- А  вот еще одни штаны,  из болоньи, это  поверх  тех, на случай очень
холодной пурги. Надеваются через ботинки...
Он вывернул передо мной целый ворох одежды.  Снаряжение великолепное, и
я восхищаюсь каждой мелочью.
- А вот совсем новые вещи.  Могли вы  представить палатку на девятерых,
которая  весит два с  половиной килограмма, не обмерзает  и ставится в любую
пургу за десять минут? Она  без пола, но плотно  прижимается к снегу лыжными
палками.
- Конечно, нет, - отвечаю
я  и вспоминаю первую  брезентовую  палатку
моего изготовления, которая
весила
десять килограммов, а
обмерзшая  -
двадцать пять. Потом я ходил с палаткой Володи Тихомирова, сшитой из перкаля
АМ-100. Она весила четыре килограмма, а обмерзала до десяти. Это была лучшая
палатка конца пятидесятых годов. В  1964 году на  Полярном Урале мы вместе с
Тихомировым
отрабатывали палатку  без
пола, но  не  могли найти  способа
прижимать стенки к снегу. Мы тогда  вырезали снежные кирпичи и нагружали ими
специальные полотнища, отгибаемые  наружу.  И только  в  1967 году Тихомиров
придумал современный способ постановки:  лыжные палки, упираясь рукоятками в
верхние оттяжки палатки, остриями прикалывают к снегу палаточные стенки.
- Так это он придумал? Почему же другие "изобретатели" присваивают этой
схеме свои имена?
- Он считает, что  палатка стара как мир и  не может  служить предметом
именного авторства. Эта удачная схема мгновенно распространилась, без всяких
публикаций. Публикации появились потом, подписанные "изобретателями".
- Это хорошо. Это он правильно... А как тебе такое корыто?
И  он показал  мне  дюралевые  саночки, у  которых опора  автоматически
изменялась от "конька"  на льду к  "лыже" на среднем  снегу и до "корыта" на
рыхлом.
В моих первых  походах мы в общей  упряжке тащили одни нарты с огромным
грузом.  Если они переворачивались, то  это  была авария.
Мне не нравилось
ходить в 
 ... следующая страница