Назад

Среди стихий

- Как знаешь. Но в палатки не лезьте - рубите  сухостойные ели. А мороз
пойдет днями за пятьдесят.

Два дня и две ночевки
Пока Вэм
застегивал
крепления,
руки закоченели.
Пока
они  не
отогрелись,  ничего он не
знал и ни о чем
не  думал. Потом увидел  реку,
ближний поворот и  захотел взглянуть за него  и убедиться, что  там такие же
пространства безлюдья, и  деревья,
и кусты,  и  лед, покрытые
снегом, и
что-нибудь еще. Вэм  не думал о будущем:  когда становилось холодно, желание
согреться стирало все иные мысли,  а когда согревался, так бурно  радовался,
что избавлялся от всякой тревоги.
Над рекой синее
с одного  боку, с
другого желтоватое небо.
Солнце
низко. В  воздухе ледяная дымка. Вэм смотрит  перед собой.  Впереди он видит
Ларису. А  вдруг сейчас проломится  лед? Тогда  он побежит, прыгнет, нырнет,
отцепит ей  лыжи и поможет выбраться  из воды. Но и лыжи  ее не  упустит.  А
ребята мигом зажгут  костер и дадут  им сухие  вещи. Они  переоденутся. (Все
отвернутся, а Лариса: "Вэм, ты  с ума сошел, ты  что смотришь?") И останется
только высушить ботинки.
Вэму тепло,  а лицо стянуто морозом. Дышать  нужно  осторожно, чтобы не
отморозить  нос. Мороз  настраивает
на осторожность, но
и действует, как
веселящий  газ.  Каждая нога несет  большую тяжесть.  В ней  много силы. Она
сгибается не как на гонках, но все равно с удовольствием  и скользит; и снег
едет
навстречу,  и  пятки  Ларискиных  лыж убираются
вовремя.  Вот лыжня
становится  хуже - это убывают люди
впереди. Вот уже  тропит  Лариса - Вэм
сглаживает  ее следы. Она шагнула в  сторону - Вэм  гордо проплывает мимо, и
теперь он первый, а перед  ним река: берега и тени,  длинные и поменьше, они
как шпалы на железной дороге, а дорога-то снежная.
Через  пятьдесят  минут
хода Начальник
объявил
десятиминутный
привал. Остановились посреди реки, сняли рюкзаки и сели  на них. Одну минуту
отдыхали с удовольствием. Но через две минуты от холода вскочили.
- Всем надеть телогрейки! - скомандовал Начальник.
Телогрейки пристегнуты под клапанами рюкзаков.  Если возиться с ремнями
и пряжками не снимая  рукавиц, то руки  не мерзнут, но  самого от этой возни
кидает в дрожь.
Что-нибудь
отстегивать или  пристегивать на
морозе  - нет
ничего
противнее. Впадаешь в раздражение. А холоду только это и нужно.
Холодно! Еще как  холодно!  Когда телогрейки  надевали,  они ведь  были
заморожены до сорока. Но скорее всего было уже под пятьдесят.
Термометр
разбился  на  лесовозе.
Это  к
лучшему,  а  то  цифры
пугают. Солнце  стало уходить в  белесое ледяное марево  и уменьшаться.  Оно
как будто улетает от земли. Ей-богу, можно поверить,  что улетает, так силен
оптический эффект.  Деревья в лесу  затеяли перестрелку - стволы  им изнутри
разрывает. И,
конечно, кто-то попробовал плюнуть  и  послушать, как трещит
замерзающий в воздухе  плевок. И все  стали плевать. Любая забава  на морозе
помогает.
Через
пять минут надели
рюкзаки
прямо на  телогрейки и
двинулись. Те, кто шел сзади, продолжали мерзнуть на ходу, а тропящего скоро
бросило  в пот. Он не  смог  протропить и половины
того, что удавалось без
телогрейки.
Тогда Начальник принял  решение не останавливаться: темп  продвижения в 
 ... следующая страница