Назад

Эверест-82; Восхождение советских альпинистов на высочайшую вершину мира

вор  может  быть  очень  нужен  другу  для  обретения душевного равновесия в
какую-то его не очень благоприятную минуту.
Он  приносил свой очерк  кусками, иногда даже написанными  от  руки.  И
редактировать приходилось прямо из-под пера, и особенно внимательно следить,
чтобы  увязывались  эти куски, и  не проскальзывали  повторы, и не  были эти
куски разнокрасочными.
Так родился основной очерк, рисующий общую картину работы экспедиции.
Э. К.
Я никогда не интересовался альпинизмом.
Этот  род  деятельности,  этот  спорт  и  эта  жизнь  отпугивали  своей
исключительностью...
С детства я  мечтал рисовать  красками. Возможность смешивать цвета  на
холсте,  управляя  иллюзиями  зрителя,  привлекала  меня,  но  ни разу  я не
пробовал  это сделать,  хотя и  желал и краски можно было купить в магазине.
Просто так, попробовать--  для себя. Мне казалось, право взяться за кисть не
может  быть  определено мной, не я главный  в  этих отношениях--недаром ведь
"избранник" и "избирающий" при одном корне разного порядка слова.
Возможность  управлять  звуком, линией, цветом,  словом  дана  человеку
природой. Он может  воспользоваться этим даром, а может пренебречь.  От него
зависит, откроет ли он сундучок и достанет оттуда все  (или часть того,  что
туда положено) или не станет тратить на это усилия.
Способность  двигаться  вверх  по  склону тоже  мне кажется врожденной.
Альпинизм, естественно,  никакого отношения к искусству не имеет, потому что
альпинизм--спорт, а спорт и искусство,  как бы  их ни сближали,  никогда  не
приблизятся друг к другу, потому что в искусстве движение подчинено  смыслу,
а в спорте весь смысл--движение.
В  искусстве  есть  исполнитель  и  есть
зритель,  в  альпинизме  сам
исполнитель--зритель.  Не  занимаясь  живописью,  можно  быть
любителем  и
знатоком изобразительного искусства, но  не бывая в горах понять альпинистов
сложно.
Поэтому в  самом  начале  книги,  посвященной  советским  восходителям,
поднявшимся  на высочайшую  гору  Земли  по чрезвычайно сложному маршруту, я
признаюсь  читателю точно  так же, как  в мае 1982  года в  Непале признался
руководителю экспедиции доктору физико-математических наук Евгению Игоревичу
Тамму:
-- Я никогда раньше не интересовался альпинизмом. И никогда не бывал на
вершинах и не знаю, что такое ледопад.
Мое признание тогда у подножия Эвереста в маленьком зеленом лагере, где
после штурма Горы отдыхала наша команда, вызвало доверие у альпинистов.  Они
делились  со  мной первыми  впечатлениями,  ощущениями  (может быть,  самыми
точными), делились едой  и кровом  на тропе, в Лукле и  в Катманду. Я прожил
рядом с ними две  недели в Непале и все, чему не был  свидетелем, описываю с 
 ... следующая страница