Назад

Эверест-82; Восхождение советских альпинистов на высочайшую вершину мира

вернуть японскую аппаратуру--на память. И хотя бы
несколько камешков. И главное--фотоаппарат и кассету из
кинокамеры, а остальное--как захочешь.
Ребята дали нам поспать только пару часов. Надо было спешить.
Спускались плотной  группой.  Кислород я больше  не применял с тех пор,
как он кончился у  меня еще ночью.  Здесь его  было мало, а  я не  настолько
плохо себя чувствовал. Эдику  дали полный  баллон  и поставили на 2 литра  в
минуту.  Боялись, сможет  ли он самостоятельно спускаться по перилам, но все
обошлось--хотя и очень медленно, но он шел сам.
Он часто останавливался, просил переодеть его или поправить снаряжение,
говорил что-то не всегда  понятное. Я  спускался  последним, наблюдая за ним
сверху; при длительных остановках я садился на какую-нибудь полочку и дремал
по нескольку минут, пока Эдик и Сережа не освобождали мне следующую веревку.
Шлось  легко:  все-таки вниз,  в тепло, к  тому же  без груза и при  хорошей
погоде.  А на солнце даже приятно,  только  клонило в  сон--вторые сутки  на
ногах, да и ночь перед восхождением я почти не спал.
Когда Эдик миновал  острые'снежные  гребешки, где даже перила  в случае
срыва  не  спасут  от  травмы,  мы облегченно  вздохнули.  В  IV  лагере  не
задерживались, чтобы успеть в лагерь III засветло. Я  успел, обогнав  Эдика,
пока он отдыхал  на  8250.  Он пришел, видимо, поздно. Когда--точно не знаю,
так как я уже спал, дорвавшись  наконец до этого великолепного занятия после
2 дней  и  1  ночи  непрерывной  работы.  По  дороге  встретились  с двойкой
Валиев--Хрищатый и как могли передали ей  свой  опыт восхождения.  Казбек, в
свою очередь, отдал Эдику отличные варежки из собачьей шерсти.
К утру 6 мая Эдик чувствовал себя уже значительно лучше. Меньше стонал,
не  просил  капризным  голосом:  "Миша,  погрей  мне  этот  пальчик".  Стало
приходить сознание  всего  происшедшего, а может быть, и  своей роли в  этой
драме.
Большое впечатление произвел на меня своим поведением Сережа Бершов. Он
постоянно опекал  Эдика,  буквально нянчился с ним, как с ребенком, одевал и
раздевал,  кормил, выводил из  палатки, выполнял все капризы. Я так не  смог
бы.
Теперь, в  сотый  раз пытаясь разобраться  в происшедшем,  я  спрашиваю
себя: где, когда и кто должен был  изменить ход событий? То, что случилось с
первой  двойкой,  в  корне  противоречит  формальным  нормам  и  самому духу
советского альпинизма.  Неподготовленная база, работа  в  одиночку, рывок на
пределе  сил,  на грани  между  здравым  смыслом и  авантюризмом. Отсутствие
привычной  и столь милой нам 100%-ной гарантии успеха. Что это? Наш просчет?
Или  все  можно  списать на  невезение,  на  объективные трудности.  Хочется
надеяться на последнее. Но  в  дальнейшем  хотелось бы участвовать  в  более
правильных восхождениях.
285
Николай Черный
Высотная наша работа 
 ... следующая страница