Назад

Эверест-82; Восхождение советских альпинистов на высочайшую вершину мира

Итак, первая  группа еще не вернулась в лагерь  V, а  вторая уже идет к
вершине. Я не  думал об  ответственности за столь  спорное решение. Анатолий
Георгиевич, когда я рассказал ему о переговорах, как всегда в таких случаях,
поддержал меня. Подобное единство взглядов было очень существенно для работы
всей экспедиции.
Когда  двойки  встретились,  Эдик и Володя были предельно измученными и
замерзшими. Их продвижение замедлялось  не только  отсутствием  сил.  Выходя
утром на штурм, они  взяли лишь самое  необходимое, а поскольку погода  была
хорошей, оставили кошки. К вечеру пошла снежная крупа, и сухие днем скальные
плиты превратились для них в ловушку--приходилось идти только с попеременной
страховкой. От этого оба еще больше промерзали. И все же встреча с друзьями,
кончившееся  одиночество,  горячее  питье,  которое  под пуховками  принесли
Сережа  Бершов и Михаил  Туркевич,  и, конечно, кислород, как  посчитали все
четверо, достаточно восстановили силы  первой двойки.  Безусловно,  Сережа с
Мишей казались по сравнению  с  ними свежими  и  энергичными.  Разгоряченные
подъемом, воодушевленные своей  миссией,  они стремились  вверх при условии,
что их  помощь  сейчас больше не  нужна.  Со  своей  стороны,  Балыбердин  и
Мысловский тоже очень хотели,  чтобы ребята попытались выйти на вершину. Это
снимало
с
них
(не  существующий  на
самом
деле)
груз
моральной
ответственности: они прекрасно понимали, что для этих двоих повторный подъем
сюда  для
выхода  на  вершину  исключен.  У  Бершова
и  Туркевича
было
предусмотрено все  необходимое. Покидая лагерь V, они  знали, что в этом  их
единственный шанс выйти на вершину, хотя не  исключали ситуации, при которой
и  мысли такой  не возникает  -- если нужна будет  постоянная помощь и опека
первой двойке. Поэтому и не просили раньше времени разрешения у Тамма.
Теперь,  получив  разрешение  и  уточнив  у Володи  детали  дальнейшего
подъема, они устремились вверх.
Наши первые  переговоры  с  ними состоялись в 21.30.  Примерно в  22.30
дежурные у рации и я в своей палатке слышали вызов:
-- База, база!
Потом еще раз. И все кончилось до утра, до плановой
261
связи в  8.00.  Казалось, мы  начали  привыкать ко сну и  прослушиванию
рации  одновременно.  То,  что  при этом можно было назвать  сном,  обретало 
 ... следующая страница